Самый серьезный на сегодняшний день проект экспедиционной группы — 1400 километров по снежному бездорожью центального Таймыра, пройденных автономно. Здесь представлен сокращенный (телевизионный) вариант текста. Он лег в основу сценария фильма «Шаг в белое безмолвие»

Любое путешествие, словно увеличительное стекло, фокусирует радости и печали нашей жизни. Дарит новые впечатления. Позволяет оценить прожитое. Подумать о будущем. Может, поэтому люди забираются на высокие горы, уходят в кругосветные плавания, через льды и снега движутся к полюсам.

Северной экзотике может позавидовать любой житель средних широт. Жаль, что многие не представляют себе прелести и красоты Севера. Однажды взглянув в глаза бескрайним снежным просторам, человек «заболевает» Севером на всю жизнь. Задача путешественников — рассказать о подобных «болезнях», ведь на нашей планете так много удивительных мест, на описание которых, пожалуй, не хватит всех красок и слов мира.

Посмотрев наш фильм, может, и вам захочется выбраться на природу. Летом — окунуться в шум листвы, пение птиц и журчание ручьев. Зимой — в скрип снега под лыжами или рокот двигателя снегохода.

Апрель 1998 года. Четверо мужчин, стряхнув с себя пыль буден, отправляются в путешествие по центральному Таймыру…

В планах экспедиционной группы — пройти по реке Пясина от Норильска до Северного Ледовитого океана, побывать на арктическом побережье, заехать в поселок Диксон и вернуться обратно по Енисею. Около двух тысяч километров по заснеженной земле самого северного в мире полуострова — Таймыра.

В последние годы, ситуация в нашем регионе настолько изменилась к лучшему, что у руководства комбината и города появилась возможность поддержать своих, доморощенных путешественников. Мы благодарны Олегу Михайловичу Бударгину и Валерию Викторовичу Семенову за помощь в организации нашей экспедиции. Если руководители обращают внимание не только на производственные показатели, но и на развитие спорта, это — верный признак того, что кризис остался позади и в нашем регионе все будет в порядке!

Наверное, каждого путешественника, если он настоящий, отличает особый зуд. Нет, не заболевание тела. Скорее — души. Видимо, хоть раз в жизни каждый мужчина должен сказать себе: «Среди нехоженых дорог, одна — моя». Сказать и выйти из дома.

Своим внешним видом наш караван способен отпугнуть любого хищника. Даже голодного. Первым идет снегоход Александра Лисунова. Он тянет за собой четырехметровые сани, доверху набитые экспедиционным добром. На запятках саней возвышается Василий Василенко. За первым «вагоном» следует второй. На нем едет двухсотлитровая бочка бензина. Замыкает колонну «бензовоз», которым поочередно управляют Олег Васильев и руководитель группы Владимир Корольков. Его задача — тащить сани с тремя двухсотлитровыми бочками бензина и одним седоком. Первый «Буран» тянет за собой 700 килограммов груза, второй — около 750.

Из Талнаха наш маршрут лежит на северо-восток, туда, где из озера Пясино вытекает одноименная река. Она должна стать нашей спутницей на многие сотни километров и привести нас к Карскому морю.

И вот мы прощаемся с озерными просторами. Нас встречают холмы, взявшие в каменные объятия верхнее течение реки. Этой древней гряде озеро Пясино обязано своим возникновением в период последнего оледенения. Огромный ледник, подобно бульдозеру, «вспахав» равнину, соорудил тридцатиметровую каменную запруду.

На этом участке река имеет множество перекатов, опасных для судоходства. Осенью сев на мель, суда остаются здесь до весны. Их команде и капитану предстоит нелегкая работа — освободить судно из ледяного плена и тракторами оттащить на берег. Ледоход не щадит ни корабли, ни прибрежные строения.

Одна за другой мелькают промысловые точки. База гражданской обороны с гостеприимным Ефимом, Курья, на которой трудится целый коллектив: Ветеран Афганистана Толик с женой Сашей, Виктор и Сергей, Коля Мороз. Коренная с Витькой Лохматым, Заостровка с Серегой Нельсоном, мастером по части плетения сетей и лепки пельменей.

Вот и Кряжи. Несколько дней назад, в жестокую пургу, хозяин точки серьезно обморозил руку. Теперь, спасибо авиации, лечится в Дудинке. За него хозяйничает беременная долганка Вика, ее сын Серега 13-ти лет и трехлетняя дочка Кристина. На каждой точке — фляга с бражкой — непременный атрибут тундровой жизни. И у беременной Вики тоже.

Где-то между Заостровкой и Кряжами проходит северная граница лиственничного леса. Дальше к северу, между Кряжами и Крестами — граница распространения кустарников. За ней, до самого Северного Ледовитого океана, на многие сотни километров простирается бескрайняя тундра, покрытая на два месяца в году травами, мхами и лишайниками, на десять — только снегом.

Надо побывать в этих местах, чтобы почувствовать дыхание Севера. Дыхание Белого Безмолвия. Всем, кто путешествует здесь, надо принять снежную пустыню как данность. Почувствовать себя ее неотъемлемой частью.

Кресты Таймырские — небольшой поселок в два десятка домов. Из достопримечательностей — метеостанция, единственная на весь центральный Таймыр, причал со складом горючего, дизельная. Благодаря ей жители поселка по вечерам могут смотреть телевизор. Но только до полуночи — лимит солярки…

Справа за поселком в реку Пясина впадает широкая Дудыпта, а слева, напротив — Крестовка. В плане реки образуют почти правильный крест, Кресты Таймырские...

С утра мы совершаем экскурсию на местную метеостанцию. Здесь трудятся Владимир Сергеевич и Галина Григорьевна Гамовы. Тридцать лет назад молодыми специалистами они приехали на Таймыр. Тогда страна ценила труд полярников. Северяне были с рублем.

Восемь раз в сутки при любой погоде выходят Гамовы на метеоплощадку. Снимают показания приборов. Обрабатывают наблюдения. Передают в эфир. Содержат огромный дом. В свободное время Владимир Сергеевич выделывает шкуры, ладит чучела тундрового зверья, меняет, где на уголь, где на рыбу и мясо. Просто дарит. Так и живут, забытые страной и начальством. За одиночество, за удаленность от всего, что подарил людям конец XX века, страна теперь платит копейки.

За 71-м градусом северной широты полярный апрель давит под минус тридцать. Зато радует солнцем и безветрием. Но наш ветер дует постоянно в лицо. Со скоростью движения снегохода...

Поселок Агапа своим названием обязан притоку реки Пясина. Вместе с Янгодой Агапа открывает водный путь к огромным охотничьим угодьям и оленьим пастбищам западного Таймыра. Все население поселка на тот момент состоит из одного рыбака. Его изба оказывается вполне пригодной для комфортной ночевки мороженых путешественников.

С утра выдается возможность осмотреть окрестности. От некогда большого поселка осталось несколько изб, торчащие из-под снега скелеты разрушенных стен да несколько надгробий на кладбище…

По берегам реки Пясины встречаются многочисленные промысловые точки. Прекрасно оборудованные и необитаемые. Люди появляются здесь лишь на несколько месяцев в году. Рыбачат, стреляют дикого гуся или оленя.

На точке Песцовой нас встречает Игорь, мастеровой, неленивый, деловитый и влюбленный в тундру. Был в его биографии Талнах, рудники и подземка. В середине жизни Игоря потянуло на природу. Перешел в Госпромхоз. Обустроил точку, обзавелся хозяйством и техникой. Нисколько не жалеет о переменах в жизни. Заработком доволен, работа «не пыльная», сам себе и начальник, и подчиненный. А земли в его хозяйстве, наверное, больше, чем в каком-нибудь Лихтенштейне. Песца — море. Но он сейчас не в цене. Ловит его Игорь из спортивного интереса. Для этого Игорь всю зиму содержит путик — длиннющий маршрут, где через каждые несколько сотен метров стоит настороженный капкан. Чтобы не пропал пойманный зверь, объезжать путик надо каждые три-четыре дня, в любой мороз и ветер. Таков закон.

Сейчас в тундре так и проверяются люди. Есть путик — охотник, нет — так себе, сторож дырявого корыта.

Нас везут «Бураны», наши синицы в руках. Мы им обязаны многим. Ругать машины, служащие верой и правдой — большой грех… Вот только «Буран» Саши Лесунова требует постоянных ремонтов. Немудрено — полтора десятка лет — возраст для снегохода более чем почтенный.

Вообще, взаимоотношения с техникой — отдельная глава экспедиционной книги. Можно искать предлоги для одушевления снегоходов. Можно считать их кучей железа и пластмассы. Кому как нравится. Но на этом маршруте все связано воедино — наши дела и помыслы, погода, тундра вокруг нас. И самочувствие снегоходов.

Может, техника — и кусок железа, но через него некие высшие силы могут влиять на нас. Любая поломка в пути — отражение каких-то событий. Может быть, наших промахов или дурных мыслей.

Опытный глаз по частностям экспедиционных событий способен определить, каким боком повернута к путешественникам госпожа Фортуна. Решить, стоит ли продолжать маршрут? Стоит ли рисковать?..

Пока Фортуна за нас. Бороться с неприятностями и поломками нам по силам.

Одиннадцатый день пути. Хорошей погоде наступает предел. С утра дует ветер. Теплеет до минус 23-х.

Срезаем часть пути по холмам левобережья, к 15 часам спускаемся на лед Иголкиной протоки, которая имеет недобрую славу — берега пологи, русло широко и извилисто, по берегам — заводи, небольшие рукава и старицы. Когда все кругом выкрашено в один цвет, заблудиться не трудно.

Видимость порой уменьшается до десятка метров. В такую погоду лучше не искать приключений. Заметив на берегу дощатый балок, мы делаем остановку. Оказывается — не зря. К вечеру задувает всерьез. Стены нашего жилища сотрясает летящая со скоростью курьерского поезда масса из воздуха и снега. Снега, который совсем недавно мирно спал на равнинах Таймыра. На фоне заходящего солнца разгорается пламя пурги…

Одевшись как космонавты, мы по очереди выходим из балка на поиски дров. В 20 метрах под снегом мы обнаруживаем кучу досок и бревен, оставшихся после строительства. Выбирая самые некондиционные, мы стаскиваем их в предбанник, а затем, укрывшись от снега и ветра, пилим и колем.

Быт налажен. Раскопан уголь, хранившийся в ящике под трехметровым снегом. В балке — жара. Сушим вещи, отдыхаем…

Ветер не утихает. Если вчера была низовая пурга при ясном небе, то сегодня солнце исчезло. Сварилось в кипящем котле пурги.

Вынужденное сидение без дела располагает к разговорам. Анализируем пройденное, строим планы на будущее. Вспоминаем, как блестели наши глаза, когда мы мечтали о побережье океана. Переживаем, что с нашими постоянными поломками и ремонтами до Диксона не добраться. Спорим. Взвешиваем мнения и слова. Разговоры… Кто чего стоит, способна показать лишь дорога.

Утром с сашиного «Бурана» куда-то в пургу улетает капроновая накидка. В эти дни скорость ветра превышает 30 метров в секунду, двенадцать баллов по шкале Бофорта. Какие пурги здесь бывают зимой, можно только догадываться… Суровый край. Для настоящих мужчин.

К вечеру третьего дня пурга начинает стихать.

На следующий день нас встречает база «Норильскгеологии». Ее функции — распределять грузы для разбросанных по окрестной тундре буровых, ремонтировать и заправлять технику, давать кров и стол вахтовикам, прибывшим на вахту или собирающимся домой.

Знакомимся с населением. Представляемся начальству. Выходим на связь с домом. Начальник базы Виталий Башкин дает в нашу честь обед, несмотря на то, что давно закончились многие продукты. Повариха Надежда печет хлеб и пироги из манной крупы. Вертолета на Быстрой не было уже два месяца. Вахтовики заждались смену.

Долго задерживаться не резон. Наскоро попрощавшись, салютуем дымком из выхлопных труб и отправляемся в дорогу.

Здесь, пятистах пятидесяти километрах от дома, проходит наш Рубикон. Как говорят в авиации, точка возврата. За ней горючего для того, чтобы вернуться, нам не хватит. Останется только одна дорога — вперед... Но пока возвращение возможно.

Здесь-то и случается самая серьезная неприятность. На одном из поршней сашиного «Бурана» соскакивают стопорные кольца. Они, проваливаются в картер, клинят двигатель, наносят повреждения. Но к половине третьего ночи «Буран» отремонтирован, собран, заведен и испытан.

Эта поломка оказывается последней. На ней заканчивается экспедиция. Видно, переполняется чаша наших сомнений. Перевешивает вместе взятые энтузиазм, любопытство, честолюбие и упорство. Желание увидеть побережье океана, Диксон и Енисей. Трое участников, кроме руководителя, отказываются ехать вперед. Мы останавливаемся, сделав лишь один, первый, шаг в Белое Безмолвие. Сделать второй шаг не удается. Что ж, дорог много. Каждому — своя…

Двое из нас для возвращения выбирают вертолет. Двое решают возвращаться на снегоходе. Два седока, один «Буран» и пятьсот пятьдесят километров белоснежной скатерти-дороги. Опять риск. Сотни безлюдных километров.

Теперь нашему полету не мешает ничто. Ни груз сомнений, ни страх перед трудностями. Уходит даже усталость — мы едем к дому. Нас поглощает движение. Оно становится нашим божеством, самоцелью и средством достижения цели.

Удача с нами. Она любит тех, кто в пути. Кто не думает над каждым шагом, кто делает дело. На обратный путь вместо пятнадцати дней мы тратим всего три. «буранисты» знают, что такое пятьсот пятьдесят километров за три дня.

Когда въезжаем в Талнах, нам кажется, что мы вернулись с Луны. Настолько отвыкли видеть огни больших городов. Видно, Белое Безмолвие поселилось в нас, отразилось в наших глазах. Иногда оно будет напоминать о себе, дразнить, звать в дорогу, приглашать сделать следующий шаг. Второй шаг в Белое Безмолвие.